— Женя, заберите бабушку к себе на две недели, мы в отпуск поедем, — позвонила золовка моему мужу.

Звонок Ирины раздался не за месяц до отпуска, а ровно за два дня до оного. Муж, ещё пребывая на работе, позвонил мне:

— На две недели всего. Присмотрим?

Вопрос был поставлен в корне неверно: какое “присмотрим”, если Женя с утра до вечера на работе, а я была дома с годовалой дочкой? Мне такое счастье? Бабушку, перешагнувшую девяностолетний рубеж в весьма плачевном психическом состоянии?

Я отказала мужу, посоветовала ему, чтобы он позвонил или матери, или дяде, то есть детям бабушки, чьей прямой обязанностью является уход за бабушкой.

— Ты же знаешь, что они работают.

— Знаю, — ответила я. — Но я тоже работаю, если что, только сейчас нахожусь в отпуске по уходу за ребёнком.

Муж, конечно, мог бы привезти бабушку и поставить меня перед фактом, но, в таком случае, я бы взяла дочку и уехала к маме. И пусть муж сам бы приглядывал за старушкой.

Ирину, которая не работала, так как смотрела за бабушкой, мне не было жаль. Я согласна, что отдых на море ей бы не помешал, но присмотр за бабушкой осуществлялся не просто так: у золовки и её мужа нет своего жилья, они с детьми жили в квартире бабушки. Разумеется, там все (мать и дядя мужа) ещё несколько лет назад великодушно решили, что как только бабуля покинет этот свет, квартиру отдадут Ире за её заботу.

В итоге бабушка гостила у свекрови во время отпуска Ирины. Свекрови пришлось нанять сиделку, делить расходы на которую Ира отказалась: у них же отпуск, денег нет, они не печатают.

Тогда свекровь, прекрасно зная, что пенсия её матери копится на пенсионной карте, бабушку сводила в банк. И обнаружила, что нет ничего ни на карте, ни на счёте, который бабушка открыла лет пять назад.

Откуда свекровь знала о “накоплениях”? Так от Ирины, которая постоянно всем вешала лапшу на уши:

— Мы полностью содержим бабушку! Всё ей покупаем! Пенсию не трогаем! Пенсия — деньги бабушки, мы не имеем права ими распоряжаться!

Сама бабушка, которая даже из дома одна не выходила и интернетом не пользовалась, потратить ничего не могла.

Денег в банке не было, зато была история операций: систематически снимались крупные суммы. Накопится тысяч пятьдесят/семьдесят пять, их снимут. Потом снова пенсия копилась. Две последние операции: оплата услуг туристического агентства (больше ста тысяч рублей) за полгода до отпуска и снятие наличных накануне вылета Иры. Кто оплачивал и снимал? Ежу понятно, но свекровь дочери позвонила.

— Представляешь! Иринкины укатили на отпуск за материнские деньги! — бушевала свекровь. — Ну приедет Ирка! Я ей устрою! Совсем офонарела!

Ирина же после разноса, полученного по телефону от матери, прислала Жене сообщение, в котором сообщила, что после возвращения они снимут квартиру, а с кем будет жить бабушка, им наплевать.

Свекровь, судя по всему, тоже стала обладательницей такой информации, и лично приехала к нам домой. Разговаривать по поводу своей матери.

— Ты всё равно дома сидишь, ничего не потеряешь, — сказала она мне, — квартиру сдадите, деньги копить будете. Когда мама умрёт, мы с братом с вами квартирой поделимся.

Я сразу ушла в отказ. У нас всё хорошо, жильё и деньги есть, на жизнь с лихвой хватает, наниматься в сиделки я не собираюсь. Женя только руками развёл: решать мне, я решила, так что прости, мама.

Ирина слово сдержала: вернувшись, они сняли жильё. Бабушка вернулась домой, свекровь и её брат скидываются на сиделок: одна дневная, вторая ночная. Свекровь тут ругалась, что пенсии матери (двадцать пять тысяч в месяц) им вообще никак не хватает на сиделок, надо из своего кармана доплачивать.

Мне не очень нравится Ирина. Но я не могу не согласиться, что ухаживать за больной старушкой — тяжкий труд. И фиг с ней, с пенсией, её можно было считать вознаграждением Ирине за труды. Она же не работала, у них дети, все хотят есть, хотят одеваться, отдыхать. И пусть бы она тратила пенсию, только честно бы об этом говорила. А то нимб напялила, бескорыстием сверкала, а по факту лгала.

Мне думается, что на деньги у свекрови были свои виды, поэтому она так отреагировала. Если свекровь верила словам Ирины, то считала, что за несколько лет на карте должна была скопиться внушительная сумма. Зная мать Жени, я допускаю, что у неё уже были планы на эти деньги. И тут такое разочарование.

Ирина устроилась на работу. Ждёт стаж для получения ипотеки, они планируют брать квартиру. Надеются, что банки им одобрят.

Бабушку нам сватают с завидной регулярностью. Свекровь жалуется, что денег много уходит, и сиделки работают с выходными, так что ей самой приходится ездить к матери и приглядывать за ней, она благодарит Ирину за геморрой.

Зато свекровь “раскусила” аферы дочери с растратой пенсии. И кому от этого легче стало? Зачем свекровь в банк потащилась? На циферки полюбоваться? Сомневаюсь. Скорее всего, если бы деньги были, то она бы их сняла. Вот и злится, что осталась и без денег, и с финансовой нагрузкой на присмотр за бабушкой.

Свекровь бы сдала мать куда-нибудь, но её останавливает, что тогда квартирой будет распоряжаться дом престарелых. Не знаю, так ли это, но не удивлюсь, если скоро произойдёт признание недееспособности и продажа квартиры, после которых бабушка уедет в государственное учреждение.

Ирина хотя бы заботилась о бабушке. Пусть выяснилось, что не бесплатно, но заботилась. А у свекрови и её брата только голый расчёт. Жалко бабушку. Но к себе мы её не заберём, я не смогу, это слишком тяжело. Записано со слов Т. Д.